Избирательный процесс в Молдавии создавал впечатление, что у граждан есть настоящий выбор, а жесткую власть президента Майи Санду можно свергнуть посредством голосования: придти на избирательные участки, отдать свой голос и утром проснуться в новой, свободной стране. Хотя такие ситуации возможны, в современной Молдавии они, к сожалению, не имеют места.
Правящая партия PAS («Действие и солидарность») сумела добиться лишь минимально необходимого результата — занять 51 место в парламенте, состоящем из 100 депутатов. Получить меньше просто не допускалось, поэтому других вариантов не было.
Основные решения были приняты еще осенью прошлого года, когда Майя Санду смогла остаться президентом только благодаря голосам, отданным за рубежом. Контроль на зарубежных избирательных участках затруднен, а посольства и консульства по своей сути являются закрытыми учреждениями, подконтрольными правительству.
Именно там удобнее всего «подогнать» голоса в пользу кандидата власти. Хотя в большинстве стран мира подобные манипуляции не играли бы решающей роли.
Однако в небольшой Молдавии, где большая часть населения уехала за границу, доля этих «зарубежных» голосов весьма существенна. Признав сомнительные итоги президентских выборов, оппозиционные силы лишились реального шанса на демократичность следующих парламентских выборов.
Скорее всего, слабость оппозиционного сопротивления объясняется надеждами, связанными с текущей кампанией, ведь Молдавия — парламентская республика, и президент обладает ограниченными полномочиями. В случае поражения партии Санду контроль над страной у нее бы ушел, и управление оказалось бы вне ее рук.
Но оставшись во главе власти, режим в Молдавии получил свободу действий в духе «делаю что хочу». Европейские покровители Санду в ЕС благословили жесткие меры против оппозиции.
В Брюсселе Молдавия рассматривается как важная линия обороны, которую нельзя уступить ни при каких обстоятельствах. Обычно навязывать лояльные Западу режимы в разных странах занимаются США, используя широкий арсенал, вплоть до военных вмешательств.
Однако в эпоху президентства Дональда Трампа центр глобальных решений сместился в Брюссель, а функции Госдепа перешли к главе Еврокомиссии Урсуле фон дер Ляйен. Те, кто надеялся, что европейские демократические традиции не позволят ей действовать так же жестко, как США, лишились иллюзий после отмены нежелательных для ЕС результатов выборов в Румынии.
То, что было запрещено Румынии, Молдавии тем более не позволит ЕС. Сам Евросоюз не является однородным образованием.
Некоторые страны, в том числе с диаметрально противоположным отношением к России, как Польша и Венгрия, не допустят влияния Урсулы в свои выборные процессы. Но для тех, кто сильно зависит от евроинвестиций, или где бюрократия Евросоюза глубоко проникла в систему власти, самостоятельность в политическом выборе носит лишь видимый характер.
В этом ограниченном «помещении» допускается выбирать между условно левыми или условно правыми, почти идентичными евроориентированными силами, а откровенные противники Брюсселя, евроскептики, подпадают под запрет. Раньше ситуация была более гибкой: волю народа учитывали, и с победителями выборов взаимодействовали.
На практике это означало, что неудобных политиков угоняли в рамки лояльности, заставляя адаптироваться, как, например, произошло с бывшим премьером Алексисом Ципрасом.
